Курчатовский институт защитят от дронов

Производитель систем РЭБ «Икар» и «Дикобраз», прекрасно зарекомендовавших себя в ходе СВО, разрабатывает комплекс по противодействию БПЛА для научной организации, создавшей ядерный щит нашей страны. Как обезопасить от нежелательных дронов небо над расположенным в центре Москвы ядерным реактором, НИКСу рассказал один из руководителей предприятия Юрий Горбунов.

Расскажите о себе и своей компании. Как вы занялись этим направлением деятельности?

Наша компания была создана в конце 1980-х годов группой выходцев из Министерства общего машиностроения СССР. Если кто не знает, то это министерство объединяло предприятия советской ракетно-космической отрасли. После окончания МИСИС я в одном из предприятий министерства участвовал в создании систем инерционной навигации для баллистических ракет. После учреждения собственной компании сначала мы разрабатывали для «Союзгазавтоматики» лазерные расходомеры для магистральных трубопроводов. Но потом наступили 90-е годы. Союза не стало, «Союзгазавтоматики» тоже. Мы собрались и стали думать, как выжить. Подумали, и за месяц сделали вычислитель количества энергоносителей, после чего обзвонили соседние предприятия и, как ни удивительно, некоторые из них сделали заказ. Дело пошло и даже очень хорошо.

Мы разработали расходомеры собственной конструкции – вихревой, ультразвуковой, струйный, начали делать эталонные стенды, в общем, возрастать на ниве метрологии. Но в 2022 году началась Специальная военная операция. В январе 2023 года фронт стабилизировался, а потери не уменьшались. И это очень не понравилось. Однажды к нам пришел начальник связи одной из армий, задействованных в СВО, с просьбой сделать что-то, что могло бы эффективно противодействовать вражеским дронам.

Он рассказал, что у них есть система РЭБ для борьбы с БПЛА, но ей присущи определенные недостатки, и поинтересовался, не могли бы мы сделать лучше. Мы сказали: «Конечно!». И где-то месяца через 3 сделали лучше. Он нашу систему получил, лично съездил с ней на линию боевого соприкосновения и «убил» за день 20 дронов. Кроме того, он остался жив, и ему это страшно понравилось. После этого мы начали эти системы производить и поставлять как в армию, так и в тероборону. Сначала сделали вариант для пехоты «Икар», потом, через полгода, появился «Дикобраз-М» на автомобиль. А дальнейшим развитием этой темы стало создание стационарного комплекса «Дикобраз Б» для защиты промышленных объектов.

Расскажите о принципах действия ваших систем. Есть ли аналоги и конкуренты?

Между оператором БПЛА и этим самым БПЛА идет непрерывное общение по каналам управления и видеосвязи. Как только мы один из них прерываем – либо оператор перестает видеть картинку, поскольку на экране вместо нее появляется всякое безобразие, либо картинку он видит, но управляющий сигнал не доходит до БПЛА. Подавление канала управления осуществляется созданием помех на основе генерации шумового сигнала, а борьба с видеоканалом ведется методом подмены синхроимпульсов.

После такого воздействия БПЛА либо падает, либо поднимается и уходит назад, пытаясь сесть где-то рядом с оператором, но поскольку навигация там работает плохо, то он садится в 100–200 м от оператора где-нибудь на минное поле, что тоже означает потерю аппарата. В общем, ничего особенного мы не изобретали. Мы обычные производители. Не самые лучшие, и не самые худшие. Таких много.

В чем же ваша фишка?

Фишка в том, что мы решили не заниматься глупостью, то есть не выпускать дешевые устройства. Три слова: дешево, качественно, быстро. Лишнее – убрать. Люди обычно убирают качество, и в результате получают ГНП — говно на палочке. Мы пошли по пути – качественно и дорого. Конечно, мы не одни такие. Но гораздо больше компаний решили делать быстро и дешево.

Основной вопрос – это излучаемая мощность и количество рабочих диапазонов. Если неприятель использует 7 диапазонов, оперативно меняя радиомодули, то надо глушить все 7. Если кто-то с целью удешевления, а такие варианты есть, скажет себе: «Дай-ка я поставлю два диапазона. Зато дешевле будет», то надежную защиту такое устройство не обеспечит. Или если оставим 7 диапазонов, но вместо излучения мощностью 50 Вт используем 20 или 10 Вт на каждом диапазоне, то тоже получится плохое устройство, которое ничего не глушит. У нас используется 6-7 диапазонов, или больше по желанию заказчика. И они все мощные. Сейчас они по 50 Вт, а можем и по 100 ставить, если опять же заказчик пожелает.

7 диапазонов хватает, чтобы все угрозы отразить?

Ну, скажем, 90 %. Чтобы 100 % заглушить, надо перекрыть диапазонов 20. Одна антенна рассчитана на определенную частоту. Но от нее может быть отступление в каждую сторону процентов на 5. К примеру, антенна, рассчитанная на 1050 МГц, будет более-менее нормально работать от 1000 до 1100 МГц. При этом есть генератор качающейся частоты, который высокочастотный сигнал шириной несколько МГц гоняет от 1000 до 1100 МГц. Таким образом перекрывается весь этот диапазон.

Может ли ваша система глушить что-то крупнее квадрокоптера?

А какая разница, квавдрокоптер или нет. Она глушит сигнал, а не квадрокоптер. Если сигнал есть, то его можно заглушить.

А БПЛА, которые управляются по спутниковому каналу, глушите? Starlink, например.

Можем заглушить и спутниковый канал, если он для заказчика актуален. Все зависит от того, какие диапазоны заказчик захочет перекрыть.

Как ваши системы применяют в боевых условиях?

«Икар», наша система для пехоты, перекрывает сектор в 60 градусов. Подготовки для ее использования не требуется. Все просто. Услышал жужжание, поставил, направил в сторону жужжания, нажал на кнопку, отбежал, убедился, что упало, выключил, схватил, отбежал на 100 метров, потому что туда сразу стрелять начнут, поскольку его по излучению сразу засекают средствами радиоразведки. Там главное – бегать быстро. Или прятаться хорошо. Тогда живой останешься. Дроны постоянно висят в небе и выискивают цель. Поэтому война идет такая, что вышел поссать – медаль, посрать – орден.

А «Дикобраз-М» для автомобилей просто крепят на крышу, включают и едут. Он постоянно работает и излучает всеракурсно. Водитель-то жужжания не слышит. У него мотор работает.

Основная проблема – защитить автотранспортные средства, а не бронетехнику. Людям на фронте нужны боеприпасы, вода и еда, раненых и трупы надо увезти, для этого нужны автомобили. А их жгут. Их защитить – сейчас самое важное. Важнее, чем защита танков и БТР. На них тоже надо РЭБ ставить, но они идут в бой, а в бою их есть чем уничтожить и помимо дронов. А у автомобиля РЭБ – главная защита.

Для чего ваша система потребовалась Курчатовскому институту, который расположен в центре Москвы?

Перед ними поставили такую задачу. Они ее выполняют. Пока мы делаем предпроектное обследование территории, потом надо делать проект, потом его согласовывать, потом на основании проекта изготавливать и устанавливать вышки с излучателями. Проект должен удовлетворять требованиям Росгвардии по защите периметра, а у Курчатовского института периметр очень сложной формы, надо хорошо подумать, сколько излучателей ставить, каких и где.

Каждая вышка комплекса «Дикобраз Б» для защиты стационарных объектов обеспечивает глушение на расстоянии от 500 до 2000 метров в зависимости от частотного диапазона. Излучатели могут работать как направленно, так и всеракурсно, это по желанию заказчика. Излучаемая мощность в каждом диапазоне также от 50 до 100 Вт по желанию заказчика. Количество диапазонов тоже определяется требованиями заказчика.

Почему Курчатовский институт заказал ваш комплекс, а не обратился, например, в Концерн ВКО «Алмаз-Антей»?

Мы выиграли тендер. Предложили наименьшую цену на систему, находящуюся в полном соответствии с техническим заданием заказчика. У «Алмаз–Антея» есть предприятие, которое выпускает подобные средства, но они дороже на порядок. У нас гораздо дешевле при той же эффективности.

Есть на эту систему другие заказчики?

Да, у нас уже есть объекты, которые мы защищаем, но поскольку с ними подписаны договоры конфиденциальности, я не могу их называть. Могу только сказать, что это крупные промышленные предприятия. Пока у нас полностью развернута одна система, и три в работе.

Есть планы совершенствования систем?

Будем их дополнять «обнаружилками», которые работают на основе метода стохастического резонанса, чтобы не по жужжанию включать, а по данным радиотехнической разведки. У нас уже есть изделия, которые фиксируют появление БПЛА. Есть также мысли о том, как усовершенствовать сигналы, которыми мы давим каналы видеосвязи и управления.

У меня есть идеи, как сделать устройство, которое пережигает какие-то дорожки на микросхемах на расстоянии. Но у нас нет ни средств, ни времени, ни денег, чтобы это сделать. Однако кто-нибудь да сделает. Кто-то же додумался использовать оптоволоконные дроны. Вот так и будет идти непрерывное соревнование между РЭБ и БПЛА, как раньше между броней и снарядом.

Ну и другие идеи есть. Например, БПЛА-махолет, который не будет отличаться от птицы и шум у него не будет такой жужжащий. Или, например, я в свое время предложил просто катапульту делать.

Катапульту?

Допустим, вам надо снести дом, в котором засел противник. Что делать? Авиацию вызывать? Или артиллерию? Самолет — сложно и дорого. Артиллерия стоит за 30 километров – бьют, бьют, бьют, и все мимо. А ведь можно иметь под рукой самую обычную баллисту с витой пружиной. Сжал эту пружину, отпустил, и она будет на километр плеваться 100-килограммовой бочкой со взрывчаткой. Этого вполне достаточно, чтобы снести дом.

Проходили ваши системы государственные испытания?

Недавно мы получили официальное заключение НИИИ (РЭБ) в городе Воронеже о том, что наши системы удовлетворяют тактико-техническим требованиям к средствам РЭБ тактического звена по борьбе с БПЛА. Выдали два шикарных протокола на пехотный «Икар» и автомобильный «Дикобраз-М».

То есть ваши системы приняты на вооружение?

Нет. Это значит, что они удовлетворяют техническим требованиям и больше ничего. Существует масса изделий, которые приняты на вооружение, но этим техническим требованиям не удовлетворяют. И существует масса других изделий, которые не приняты на вооружение, но при этом активно применяются войсками, потому что они гораздо лучше тех, которые приняты на вооружение.

Почему так получается?

Процедура принятия на вооружение подразумевает некую последовательность действий, которая очень сложна и длинна, включая госиспытания, которые самые последние в этой цепочке. И после этого начинается серийное производство, а представитель заказчика (военпред), тщательно следит, чтобы все выпускалось строго по утвержденной документации. А ситуация на фронте меняется за 2–3 месяца, при том что сама процедура принятия на вооружение – это год. Поэтому все, что принимается на вооружение, часто устаревает уже до начала производства, и поэтому на вооружение у нас в области РЭБ ничего хорошего не принимается. Все нужное фронту в данной области финансируется либо через какие-нибудь фонды, либо на народные деньги.

Люди сами собирают деньги и покупают?

Да, или военнослужащие сбрасываются со своей зарплаты.

То есть Министерство обороны у вас ничего не закупает?

Ни копейки от него мы еще не получили.

Почему же так выходит? Почему Минобороны не может обеспечить войска самым необходимым для победы?

Вы прямо как почтальон Печкин. Помните «Трое из Простоквашино»? Кот Матроскин жалуется: «Что делается! На дворе – конец ХХ века, а у нас в доме одна пара валенок на двоих, ну как при царе Горохе». А Печкин удивляется: «А почему так вышло? Что у вас, средствов нету? То есть, денег у вас не хватает?» На что Матроскин отвечает: «Средства у нас есть. У нас ума не хватает».

Но тут же много ума не надо...

Знаете, ко мне на предприятие приходят молодые специалисты из всевозможных вузов, и я им раньше задавал один вопрос: чему равен интеграл от dх деленного на х? Это изучается на первом семестре первого курса любого технического вуза.

Не ответил никто. Меня это глубоко удивляло. Потом я успокоился и начал задавать другие вопросы.

Вопрос номер два. Если три курицы за три дня снесут три яйца, то за сколько дней десять куриц снесут десять яиц? Казалось бы, ответ элементарен: тоже за три дня. Но правильно отвечает лишь каждый пятый. И меня это также удивляло.

Тогда я начал задавать следующий вопрос. Машина едет со скоростью 60 км/ч. За какое время она проедет 17 км. Казалось бы, чего тут думать? Правильный ответ очевиден – 17 минут. Но даже из автомобилистов половина отвечает неправильно. Я от этого впадал в ступор. Хорошо. Упрощаю вопрос. А за сколько машина проезжает один километр? Думают. Подсказываю: «Может, за минуту?» «А, да, за минуту!» Хорошо. Следующий вопрос. А за 60 минут она сколько километров проезжает? Казалось бы, много ума не надо, чтобы ответить. И тоже большинство не отвечает. И, наконец, процентов 20-30 от респондентов даже не могут ответить на вопрос, какое расстояние машина, едущая со скоростью 60 км/ч, проедет за час.

9 из 10 выпускников вузов не умеют делить в столбик! Математический факт.

Это свидетельство деградации даже не математических знаний, а способности мыслить. Но при этом мы почему-то думаем, что в Министерстве обороны или в правительстве сидят какие-то другие люди, генералы и министры, у которых много ума и они все понимают. А они такие же. Какие мы есть, такое у нас и правительство. А потому и война идет так, как она идет.

А чтобы война пошла по-другому, нужно правильное руководство. Но если будет правильное руководство, то захотят ли люди жить в такой стране? Оно (правильное руководство) перестанет воровать, а от граждан потребует, чтобы все были честными, добросовестно трудились, хорошо учились, не маялись дурью, а рожали и воспитывали детей. А кому это сейчас хочется? Я же вижу людей: как они работают, какие у них семьи. Почему они спокойно смотрят на то, что их дети плохо учатся? Трудно это понять. Как и то, о чем вы спрашиваете.